Только ты можешь спасти человечество - Страница 23

— Гарри и все? — не отставал Джонни. Лицо Бигмака в свете уличных фонарей влажно блестело. Джонни вдруг понял, что Бигмак вспотел.

— Данн, кажись. — Бигмак беспокойно переступил с ноги на ногу.

Ночь огласила другая сирена. По главной дороге проехала «скорая помощь», призрачная в свете собственной мигалки.

— Послушай, Бигмак…

— Отвали!

Бигмак развернулся и побежал, громко топая по асфальту башмаками на толстой подметке. Джонни смотрел ему вслед и перебирал в уме все то, что должен был сказать и не сказал Бигмаку. Он прекрасно понимал, какая судьба может быть уготована машине в окрестностях темной башни. А что говорить теперь?

Тем временем его тело решило: болтовню побоку. Лучше сделать что-нибудь. И, не спросясь Джонни, припустило вдогонку приятелю, прихватив с собой мозг.

Несмотря на обилие тренажеров в спальне (которыми очень заинтересовалась бы полиция, займись она всерьез недавней кражей в Спортивном центре), Бигмак был не в лучшей форме. Такой уж он уродился. Джонни догнал его у поворота.

— Кому… сказано… отвали!.. Нечего… тут… — пропыхтел Бигмак. Они бежали к далеким огням.

— Похоже, разбились.

— Шустрый хорошо водит!

— В смысле — хорошо умеет давить на газ?

Впереди, у светофора, собралась небольшая толпа. Бегущих ребят обогнала вторая «скорая». Она резко затормозила, толпа расступилась, и Джонни мельком увидел… нет, не машину — скорее то, что может остаться от машины, попытайся она протаранить бетономешалку. Причем именно бетономешалку, тут сомнений быть не могло — она лежала на боку на тротуаре, и ее груз стремительно превращался в самый большой в мире кирпич.

Издалека приближалась пожарная сирена.

Джонни схватил Бигмака за рукав и потащил в сторону.

— Не ходи туда.

Бигмак вырвался. Полицейским наконец удалось открыть смятую дверцу.

Бигмак оцепенел.

Потом он круто развернулся, кинулся к невысокой каменной ограде сквера, и его вырвало.

Джонни подошел. Бигмака трясло от холода и ужаса.

— Я же мог там сидеть, блин горелый, слышишь…

Бигмака опять стошнило, прямо на футболочного Шварценеггера. Джонни снял куртку и накинул приятелю на трясущиеся плечи.

— …пристали как банный лист, а я ведь предупреждал, я…

— Ну да. Да, — проговорил Джонни, оглядываясь. — Знаешь что, посиди тут… вон будка… ты посиди тут, ладно? Просто посиди…

— Не уходи!

— Что? А. Ага. Ну да. Тогда пошли…

Щелк!

— Здравствуйте, с вами говорит…

— Ноу Йоу, это Джонни.

— Да?

— Твоя мама сейчас на работе?

— Нет, у нее эту неделю дневные дежурства. А что?

— Попроси ее подъехать на Уизеридж-роуд, ладно?

— Да в чем дело? У тебя такой голос, словно…

— Слушай, заткнись! Пусть приедет. Пожалуйста! Тут Бигмак!

— А что с ним?

— Ноу Йоу! Это важно! Правда важно!

— Ты что, не знаешь, как она заводится, когда я…

— Ноу-Йоу-у-у!!!

— Ну ладно. Эй, а это что, сирена?

— Мы в телефонной будке. И пусть прихватит плед или одеяло. И давайте скорее, тут жутко воняет.

— Это была сирена?

— Да.

Он повесил трубку.

Бигмака больше не рвало. Нечем было. Он просто трясся, привалившись к двери телефонной будки.

— Сейчас она приедет, — как можно бодрее сказал Джонни. — Она медсестра. Она сечет.

Тем временем «скорая помощь» отъехала. Пожарные окружили останки машины и принялись высвобождать мотор.

Бигмак тупо наблюдал за происходящим.

— Небось обошлось, — соврал Джонни. — С ума сойти, как некоторым удается…

— Джонни.

— Что?

— Ничего не обошлось. Не могло обойтись. Там везде кровь…

— Ну…

— Брат узнает — убьет. Он сказал, если из-за меня еще раз припрутся легавые, он вышвырнет меня из окна. Если он узнает, он меня убьет.

— Не убьет. Ты ничего не сделал. Мы просто гуляли, и тебя стошнило. И все.

— Он меня убьет!

— За что? Кроме меня, никто ничего не знает, а я ничего не знаю. Честно.

Домой Джонни добрался в девятом часу. Куртку он скинул в кладовке, собираясь при случае незаметно протащить ее в дом и отчистить. А родителям, чтобы избежать расспросов, сказал правду — был у Ноу Йоу (действительно был). Дружбу с Ноу Йоу предки одобряли по соображениям расовой терпимости. Возражать против визитов Джонни к Ноу Йоу значило бы возражать против самого Ноу Йоу. Ноу Йоу был до чертиков удобен.

Так-то так, но Джонни не ужинал. Миссис Ноу Йоу напоила его горячим шоколадом, но поесть он отказался (еще подумают, что дома его не кормят!). А Бигмака — бритоголового Бигмака! — мама Ноу Йоу уложила спать.

Джонни разогрел себе в микроволновой печи нечто под названием «Настоящая заливная лазанья по-креольски». Если верить надписи на упаковке, четыре порции. Да — для гномов.

Когда он поднимался с лазаньей к себе наверх, позвонил Холодец.

— Мне только что звонил Ноу Йоу.

— Угу.

— А чего они не отвезли Бигмака в больницу?

— Кто?

Холодец замолчал, на минуту задумался, и у него вырвалось:

— Блин.

— Угу.

— Теперь начнутся расспросики-вопросики… А Бигмаку и без того несладко — брат его этот, и вообще…

— Угу.

— Ну и дела, блин.

— Ладно, Холодец, я пошел. Надо пожрать, пока все не засохло.

Он положил телефон на поднос и посмотрел на него. Надо было сделать еще что-то. Что? Что-то.

Лазанья выглядела вполне всамделишной. Как будто ее уже кто-то ел.

Капитан подняла взгляд.

Перед ней стоял почти весь экипаж. Все были заметно смущены — кроме Канонира. Тот чуть не лопался от самодовольства.

— Да? — сказала Капитан.

К ее удивлению, заговорил не Канонир. Заговорила Штурман, невысокая спокойная скрр-иии, страдающая ранним выпадением чешуи.